ВЫРЕЗКИ ИЗ ГАЗЕТ. Кучка 7
(орфография сохранена!)
FOR FAMILY AND FRIENDS, MUCH FRUSTRATION
By Ariana Eunjung Cha
Washington Post Staff Writer
Monday, October 28, 2002; Page A16
MOSCOW, Oct. 27 -- Shortly before Russian special forces stormed a theater here early Saturday, Alexander Karpov called a friend to say he was "safe and sound," although he was being forced by his Chechen captors to sit on a mine.
What happened to Karpov after that, no one seemed to know. Karpov was a familiar figure in the performing arts community here, a writer and bard who had translated the musical "Chicago" to Russian.
The day after the hostage standoff ended, dozens of Karpov's friends and family members fanned out across the city, trying to find him. They placed what they estimated to be thousands of phone calls to everyone they could think of, visitedmore than 70 hospitals and even put up a Web site hoping that someone might see it and recognize him.
But the crisis hotlines were jammed. Government officials at the makeshift information center set up for relatives said they had no information. Hospitals refused to take their calls; one receptionist hung up on them.
After hours of effort, they knew nothing more than when they started.
"So it happens we are helpless. It has been absolutely useless to try to get any information from official channels," said Pavel Zelentsov, a friend.
The captives were released from the horrors of the theater at daybreak Saturday, but are now in a sense being held a second time, by the government. Many are in hospitals but cannot be visited or even located by relatives.
More than 30 hours after the release of the hostages, there was still no master list reporting their status. Hundreds of families remained in the dark about the whereabouts of their loved ones, not
knowing whether they were still alive.
At the half-dozen hospitals where the victims were taken, access was blocked, leaving relatives to wait outside in the freezing rain. Russian police with semiautomatic rifles turned away all who tried to enter. Visiting hours were canceled.
City Hospital No. 13, the one closest to the theater, was a mob scene after receiving more than 300 patients. Throughout the day, several hundred people crowded around the gates.
Every few hours, a tiny hospital official with white hair came out to call the names of the victims in the hospital and the handful who might be released later in the day. Few in the crowd could hear her.
Zelentsov, 30, a Web site designer, was there with his friends Yulia Kulbakova and Tanya Shekhtman, handing out fliers. The letter-sized leaflets -- not unlike those plastered around Manhattan after the Sept.
11, 2001, terrorist attack on the World Trade Center -- had a mug shot, a brief physical description and several phone numbers to call if anyone spotted Karpov.
On Saturday, they heard from Karpov's wife, 25-year-old Sveta, who had been sitting next to him during the musical. She said she was at Hospital No. 13, even though she wasn't on the official list, but could not tell them anything about Karpov.
The day had begun at 4 a.m., when Karpov's friends parked themselves in front of phones and began asking for any information about Karpov. At 10 a.m., they heard there were people, not yet identified, at hospitals. They decided to go themselves, and drew up a list of every hospital in the city, including children's centers and psychiatric wards.
By midday, a family member or friend had managed to visit each of them.
Kulbakova, 24, went to Hospital No. 1. She made her way past the guards by telling them she was a doctor, which she is, and insisting she had urgent business. A physician treating some of the hostages greeted her and asked her to describe her friend Karpov. She did, but he told her, "He is not here." She then went to Hospital No. 23 before stopping at No.13. Neither had any record of Karpov.
Shekhtman, a 28-year-old medical student who was working the phones, had an equally frustrating experience. At three places, she said, she was told that information about patients was "classified."
"Why couldn't they organize a hotline with a switchboard so people could get through?" she asked.
The family members of other victims, spilling out onto the muddy sidewalks and streets in front of Hospital No. 13, expressed glee and despair. Those who already had gotten phone calls from relatives inside the hospital were ecstatic, chatting about their loved ones' homecoming celebrations.
"I am the happiest woman in the world," said Lyubov Paramzina. She had heard from her 20-year-old son, Vitaly, in the morning, and he said he was doing just fine. He was coherent enough to ask for a toothbrush -- and some clothes and shoes to replace the ones taken by the terrorists.
When one man, 28-year-old Alev, peeked out from a fifth-floor window in the early afternoon with a tentative smile, a crowd of friends and family members in the street began to jump up and down and cheer.
Then there were the unlucky ones.
Varya Moreva, 16, walked around in front of the hospital showing pictures of her father and asking people if they had seen him. She had heard from her mother, Katya Sosedova, a violinist who was released in the afternoon, but her father, Igor Morev, was still missing.
"I asked my mother what happened, but she couldn't remember because she lost consciousness and woke up yesterday," Moreva said.
Finally, the family started searching morgues. They found Morev's name on a list. Even then, it took two more hours in the freezing rain before they were allowed inside to identify Morev, who was 39.
And after their long search, Alexander Karpov's friends also got bad news.
Throughout the afternoon and into the night, word began filtering out to more than 200 family members and friends, through cell-phone calls and e-mails, that he had been found. He was in a morgue.
(с) 2002 The Washington Post Company
http://www.washingtonpost.com/wp-dyn/articles/A28295-2002Oct27.html
КРУШЕНИЕ НАДЕЖД РОДНЫХ И БЛИЗКИХ
Ариана Юнджунг Ча
соб. корр. Washington Post
Понедельник, 23 октября 2002 г.; страница A16
МОСКВА, 27 октября. Рано утром, незадолго до вторжения бойцов
российских спецслужб в захваченный террористами театр, Александр
Карпов позвонил другу сообщить, что он жив-здоров", хотя чеченские
захватчики заставили его сидеть на мине. После этого с ним не было
связи, и друзья Карпова ничего не знали о его судьбе.
Карпов был довольно известной фигурой в местных литературных и
музыкальных кругах, писатель и бард, а также переводчик мюзикла
"Чикаго" на русский язык.
В день освобождения заложников, после окончания штурма, друзья и
родственники Карпова ринулись искать его по всему городу. По их
словам, они сделали несколько сотен звонков во все мыслимые инстанции
и объехали более 70 больниц. Они даже сделали специальный веб-сайт о
Карпове, в надежде, что кто-нибудь, кто знает о его местонахождении,
увидит его фотографию и узнает его.
К сожалению, все "горячие линии" были заблокированы вскоре после
объявления номеров экстренной связи в СМИ. Представители власти в
штабе, созданном для координации родственников заложников, утверждали,
что у них никакой информации нет. В больницах не подходили к телефону
или бросали трубку. Несколько долгих часов поисков не привели ни к
чему, информации было не больше, чем в начале поисков.
"Выходит, мы совершенно беспомощны. Пытаться узнать что-либо из
официальных источников бесполезно", - сказал Павел Зеленцов, один из
друзей Карпова.
Заложников освободили в субботу днём, но они, в определённом смысле,
вновь оказались в плену, на этот раз уже у государства. О многих было
известно, что они попали в больницу, однако их не разрешали навещать.
Чаще всего людям даже не удавалось уточнить, в какую именно больницу
увезли их близких.
Несмотря на то, что прошло больше суток после освобождения, все еще не
были составлены списки погибших и оставшихся в живых. Сотни семей
оставались в тревожном неведении о судьбе своих родственников. Они
могли лишь надеяться, что их близкие живы.
Доступ в больницы, куда отвезли потерпевших, был наглухо закрыт, и
родственники толпились снаружи под ледяным дождём. Вооружённые кордоны
милиции не пропускали никого, желающего войти. Часы приёма были
отменены.
Городская больница №13, ближе других расположенная к месту
происшествия, оказалась в миг переполнена, когда туда поступило более
300 пациентов. У ворот больницы несколько сотен человек толпилось в
ожидании хоть каких-нибудь новостей.
Каждые несколько часов, маленькая женщина с седыми волосами выходила
из больницы и выкрикивала имена жертв, оказавшихся в этой больнице, а
также тех, кого собирались отпустить вечером домой. Толпа у ворот
была такой огромной, что её голоса почти не было слышно.
Зеленцов, знакомый Карпова, вместе с Юлией Кульбаковой и Таней
Шехтман, организовали раздачу листовок. Эти листовки не сильно
отличались от тех, которые были расклеены по всему Манхэттену после
событий 11 сентября 2001 года: на них был снимок, краткое описание и
несколько телефонов для связи - на случай, если кто-нибудь видел
Карпова.
В субботу им позвонила 25-летняя жена Карпова, Света, которая вместе с
ним была на мюзикле. Она сказала, что находится в 13 больнице, хотя её
имя почему-то не значилось в официальном списке пациентов больницы.
Но она тоже ничего не знала о судьбе Карпова.
Долгий день начался где-то в 4 часа утра: друзья Карпова засели у
телефонов и стали звонить повсюду в поисках хоть какой-нибудь
информации о своём друге. В 10 утра им стало известно, что в некоторых
больницах есть люди, чьих имён пока не знают. Друзья решили
отправиться туда и составили список всех больниц в городе, включая
даже детские и психиатрические клиники.
К середине дня в каждой из больниц этого списка побывал кто-нибудь из
друзей или родственников Карпова.
Кульбакова, 24-летний медицинский работник, поехала в больницу №1. Она
прошла через охрану, сказав им, что она врач и прибыла по срочному
делу. Один из терапевтов больницы, занятый лечением бывших заложников,
встретил её и попросил описать Карпова. Она описала, но в ответ
услышала, что у них такого точно нет. Тогда, по пути в больницу №13,
она заехала в больницу №23. Нигде не слышали о Карпове.
Шехтман, сидевшая на телефоне, также испытывала разочарование за
разочарованием. По номерам, которые чудом оказывались не заняты, тоже ничего
не знали о Карпове, а ещё в трёх разных местах ей сообщили, что был указ
свыше никакой информации о бывших заложниках не разглашать.
"Ну почему нельзя было организовать многоканальный телефон, чтобы люди
смогли пробиться?" - возмущалась Шехтман.
Родственники других жертв, заполонившие все окрестные улицы вокруг
больницы №13, метались между надеждой и отчаянием. Те, кому уже
повезло переговорить со своими близкими, радостно щебетали
между собой, планируя отметить счастливое возвращение домой. "Я просто
самая счастливая женщина на свете", - радовалась Любовь Парамзина. Ей
утром позвонил её 20-летний сын Виталий и сообщил, что жив. Даже
попросил её привезти в больницу зубную щётку, одежду и ещё ботинки -
вместо тех, что террористы у него отобрали.
Когда бывший заложник Алев вечером выглянул в окно с пятого этажа больницы с
неуверенной улыбкой, он был встречен счастливыми криками толпы друзей
и родственников, которые махали ему руками и весело подпрыгивали.
Тут же стояли те, кому повезло меньше.
Варя Морева, девочка 16-ти лет, ходила вокруг больницы с фотографией
своего отца, спрашивая у людей, не видел ли его кто-нибудь. Она нашла
свою мать, скрипачку Катю Соседову, которую отпустили тем вечером, но
об отце ничего не было известно.
"Я спрашивала у мамы, что случилось, но она ничего не смогла
вспомнить, потому что потеряла сознание при штурме и проснулась только
вчера", - рассказала Морева.
Семья в итоге отправилась перечитывать списки опознанных тел в моргах.
В одном из них они нашли фамилию Морева, и им пришлось ещё два часа
ждать под дождём, чтобы их позвали идентифицировать Морева, которому
было 39 лет.
После долгих поисков, друзья Александра Карпова тоже получили
печальное известие в одном из городских моргов. В течение всего вечера
и последующей ночи, более 200 друзей и знакомых Карпова через телефонные
звонки и е-мейлы передавали друг другу эту новость.
(с) 2002 The Washington Post Company
(с) Марго Салтыкова, перевод
|
